Объективность против прозрачности – нужна ли журналистике новая идеология?

На самом деле, ответ не настолько прост. Держитесь крепче и не удивляйтесь, вот вам урок этики...

Подождите минутку, прежде чем напомнить мне об институте журналистики, я слышу, что вы возмущаетесь - что не так с объективностью? Вот в чем дело: сейчас для всех журналистов обязательно держать руку, плотно прижатой к смартфону, чтобы можно было с сознанием долга вести свой Twitter-аккаунт. Становится все более и более важно и легко поддерживать присутствие в сети; вам нужна страница на Facebook, профиль на Linkedin и аккаунт на FourSquare. Все это по-своему полезные инструменты. Однако вся эта активность в социальных медиа означает, что становится все сложнее отрицать тот факт, что журналисты тоже люди. Это ужасно, я знаю, но это правда. Журналисты – это люди, а люди необъективны.

Вот почему так много людей в последнее время ставят под сомнение старое понятие объективности. Личности журналистов - их биография, образование, политические убеждения – все чаще становятся общеизвестными. Это несколько подрывает принцип объективности, которого придерживаются многие журналисты - действительно ли журналист может высказывать "мнение из ниоткуда", которое уважаемый профессор журналистики Джей Розен называет безоценочной объективностью, когда любой может узнать о нем так много с помощью нескольких кликов?

Итак, если объективность не является основным идеалом журналистики, то что же является? Многие люди вступили в дискуссию с лозунгом "прозрачность – это новая объективность". Возможно, это тоже не настолько просто. Проблема в том, что "объективность" означает много разных вещей – и "прозрачность" тоже.

Для журналиста объективность – это этика, применяемая данным журналистом к своей работе. Это означает правильность, подтвержденную фактами, это означает правдивый рассказ о чем-то, даже если статья противоречит личным убеждениям, это означает представление мнений всех возможных сторон дискуссии или происшествия. Выражаясь словами Джей Розен, это означает выход "за пределы ограниченного представления, которое дает нам наш опыт и воспитание".

"Прозрачность" может применяться ко многим посредникам, участвующим в процессе передачи новостей от журналиста к читателю. Сами журналисты могут быть "прозрачными" – то есть публично высказывать свои мнения и суждения на определенные темы, поэтому их аудитория лучше осведомлена о любом предубеждении при чтении их материалов; Журналисты могут быть прозрачными насчет своих финансовых затруднений и другой деятельности, не связанной с журналистской работой. Корпорации, то есть информационные организации или издательства, также могут быть прозрачными насчет своих финансовых обязательств во избежание любого конфликта интересов. А есть еще проблемы прозрачности, связанные с влиянием рекламодателей на материалы веб-сайта или издания.

Да, "прозрачность" означает многое.

В большой дискуссии о прозрачности против объективности есть два основных вопроса:

1) Какую роль играет объективность в современном отделе новостей? В конце концов, большинство людей согласны, что абсолютная объективность – недостижимая цель. Но неужели идея объективности настолько скомпрометирована личностью журналиста, что к ней даже не стоит стремиться?

2) Действительно ли прозрачность – это доктрина, которая будет стимулировать качественную журналистику? Или она просто показывает, настолько небезупречна журналистика? Например, приведет ли простое заявление о конфликте финансовых интересов к исчезновению этической дилеммы? Достаточно ли простой осведомленности о том, что существует конфликт интересов?

Это важные вопросы, несомненно. Но важные события в Америке - а именно движения протеста "Захвати" - выдвинули эту этическую дилемму на передний план. Многие американские организации, кажется, считают, что их объективность компрометируется деятельностью их журналистов в движениях протеста. Возьмите Кейтлин Каррен и Лайзу Симеоне – две жертвы дискуссии об объективности, потерявшие работу.

В случае Каррен, она пошла на акцию протеста "Захвати Уолл-Стрит". Она несла транспарант, объясняющий, почему рынок субстандартных ипотечных кредитов несправедливый с этической точки зрения. Затем это изображение стало популярным на Twitter. Тогда Каррен решила, что это популярное изображение станет отличным дополнением к информационной программе на радио WNYC, где она работала разработчиком веб-сайта, и она предложила это своему начальнику. Ее начальник рассердился. Потом ее уволили.

Почему ее уволили? Потому что ее начальник сказал, что она "нарушила все этические нормы журналистики". Почему ее начальник это сказал? A) Потому что она попыталась использовать свое влиятельное положение в информационной программе для распространения материала о своей политической деятельности и повышения интереса к изображению, которое четко выражает ее собственную точку зрения? или B) Потому что ее заметили на акции протеста, и она выразила точку зрения?

Конечно же, ответ – это вариант A. Конор Фридерсдорф из The Atlantic утверждает, что это все-таки необоснованное увольнение, хотя использование влиятельного положения для продвижения определенной идеи все же считается конфликтом интересов и нарушением объективности. Поэтому, наверно, реакция ее начальника отчасти понятна, при условии, что объективность – все еще основополагающий принцип журналистики, особенно в текущих событиях.

Однако вариант B приводит нас к случаю с радиоведущей Лайзой Симеоне. Она была уволена из своей документальной передачи "Soundprint" на радио NPR, потому что участвовала в акции “Захвати округ Колумбия”. Проблема в том, что "Soundprint" – это документальная передача, полностью посвященная опере. Опера, по большей части, почти не имеет отношения к политике. По словам самой Симеоне: "Чего боялось радио NPR, что я вставлю бунтарский комментарий в либретто "Мадам Баттерфляй"?

Многие восприняли увольнение Симеоне как доказательство того, что американские журналистские учреждения придерживаются этого осознанного нейтралитета слишком сильно, пытаясь держаться подальше от поляризованного американского политического ландшафта.

Это до сих пор оставляет многих людей в недоумении: почему было недопустимо женщине, работа которой не имела никакого отношения к политике, реализовать свое конституционное право на свободу выражения своего мнения, которое, с некоторой долей иронии, якобы должны охранять СМИ? Возможно, все это зашло слишком далеко.

Когда возникают подобные ситуации, что можно сделать, чтобы найти золотую середину и обеспечить, чтобы журналисты могли делать свою работу и при этом быть полноценными люди, а не просто человекоподобными роботами, производящими статистические данные и нейтральные банальности?

Вот где мы могли бы обратиться к идеологической чаше Грааля прозрачности, чтобы она была нашим сияющим лучом надежды. Пытаясь лучше информировать общественность о возможных мотивах журналистов, Айра Столл создал новый веб-сайт newstransparency.com, содержащий "личные дела" журналистов, которые могут пополняться (как в Wikipedia) другими людьми, а не только самими журналистами. В этих личных делах перечисляются интересы и предыдущие места работы соответствующих журналистов, чтобы читатели могли быть лучше осведомлены о том, кто создает их новости. По утверждению Poynter, Столл надеется, что это "поможет читателям, зрителям и слушателям лучше понять контекст того, что они читают, и это даже может подтолкнуть журналистов к некоторым усовершенствованиям".

Есть и другие, в частности, Лорен Фишер из SimplyZesty.com, которые могут возразить, что на подобных сайтах новости сосредоточены на личностях авторов, а не на самих новостях. Стимулируют ли подобные сайты качественную журналистику или они просто дают больше боеприпасов, с помощью которых противники могут подорвать авторитет журналиста и его работы?

Как уже упоминалось, прозрачность касается медиа-компаний, а также отдельных журналистов. Корпорации и новостные организаций обычно раскрывают свои финансовые интересы, но нужно ли журналистам делать то же самое?

Джордж Монбиот из The Guardian думает, что нужно, и поэтому он создал свой собственный Реестр интересов для продвижения большей прозрачности. Этот вид публичного объявления интересов кажется особенно важным после недавней саги о TechCrunch, в которой New York Times обвинила основателя TechCrunch Майка Аррингтона в конфликте интересов, потому что он учреждал фирму с венчурным капиталом и потенциально мог писать о продуктах, в которые он будет инвестировать. Аррингтон отразил атаку вопросом к New York Times о том, почему она не рассказала своим читателям, что у нее имеется доля финансовых вложений в команду Red Sox, когда писала о ней. Проследите за перебранкой на Twitter и отчаянной попыткой редакторов NYT остаться спокойными и совершенно нейтральными перед лицом разгневанного Аррингтона, настаивая, что сокрытие интереса было недопустимо, потому что прозрачность "всегда важна".

Всегда ли она важна? Будет ли какой-то прок от обычного отказа от ответственности за журналистский конфликт интересов, если просто сказать: "Я вам все рассказал об этом. Нельзя сказать, что вас не предупреждали?" Это не похоже на фундамент, на котором можно построить гармоничную журналистику.

Возможно, прозрачность – это все-таки не новая объективность.

Оригинал публикации

Редактура, перевод: Редакторский портал

Додати коментар

Ім'я, Прізвище* E-mail Захист від спаму* Текст повідомлення*  

Додати коментар